Читаем классику. Герхарт Гауптман. Потонувший колокол

Бывают такие удивительные совпадения, которые оказываются вовсе не случайными, а отмеченными определёнными закономерностями. В недавней нашей библиотечной статье, посвященной поэту Дон-Аминадо, упоминалось, что его мемуары о русской провинции начинаются эпиграфом: «”Раутенделяйн, где ты?”… Потонувший колокол. Герхарт Гауптман».

И вот перед нами та самая книга, с той самой героиней и хочется вослед «Раутенделяйн, где ты?» воскликнуть: «Раутенделяйн, кто ты?», кто ты, прекрасная незнакомка? Ибо мы почти не сомневаемся, что она прекрасна. В подзаголовке «Потонувшего колокола» указан жанр: «Немецкая драматическая сказка в пяти актах». И все сказочные Гретели, Ундины, Элизы, Лорелеи, Рапунцели, словно в волшебном фонаре, всплывают в нашем читательском сознании.

На рубеже XIX-XX веков имя Герхарта Гауптмана (1862–1946), его драматургия были чрезвычайно популярны в России. Впрочем, немецкая литература всегда, во все времена была овеяна особым ореолом для русского читателя.

В среде своих современников-соотечественников драматург пользовался огромной популярностью, его пьесы переводились на множество языков, сразу после их выхода в Германии. В исследованиях давно справедливо отмечено, что он сумел соединить самые разнородные литературные тенденции той эпохи – символистский мистицизм и интерес к язычеству, психологический реализм в описании «простого человека» и острую социальную критику.

Константин Бальмонт писал: «Главная сила Гауптмана заключается в том, что он влюблён в жизнь». В этом – ключ к пониманию необычайного разнообразия его творчества.

В Берлине, столице Пруссии, он сближается с немецкими писателями-натуралистами и начинает писать сам. Осенью 1889 года состоялась премьера драмы «Перед восходом солнца», вызвавшая настоящий театральный скандал своим новаторством. Оно заключалось в использовании диалекта в языке литературного произведения и в затронутых социальных проблемах. После выхода пьесы Герхарта Гауптмана назовут родоначальником немецкого натурализма. Знаменитая драма «Ткачи» о восстании силезских рабочих подтвердит это звание. Известный факт: в Берлине пьеса была запрещена, постановка в Париже оказалась первой немецкой пьесой на французской сцене после Франко-прусской войны.

Сам автор к числу своих сильных театральных впечатлений относил драму «Нора» Г. Ибсена в Берлинском Немецком театре, а «Перед восходом солнца» была написана под влиянием «Власти тьмы» Л. Н. Толстого.

В энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона читаем: «Гауптман – современный немецкий драматург натуралистической школы. … Из Гауптмана выработался писатель-натуралист. …В способе разработки своих сюжетов гораздо детальнее и смелее Ибсена. Индивидуализация лиц посредством оттенков речи доведена у него до высокой степени совершенства».

Но художественный мир писателя постепенно меняется. Константин Бальмонт: «Как Ибсен, он переживает сложную душевную эволюцию… его творчество есть постепенная поэтическая исповедь. Как д*Аннунцио, он полон гипнотизирующего лиризма… Как Метерлинк, он полон мистицизма и соединяет глубину с наивностью...».

В 1896 году выходит стихотворная драма «Потонувший колокол», которая получит определение неоромантической. Пронизанная сказочным настроением, волшебствами и тайнами, исполненная мистического символизма она, как и другие драмы Гауптмана рубежа веков, станет основой репертуара нового европейского театра, украсив сценические подмостки в том числе и в России. Она явится не просто одним из самых популярных его произведений, но поистине любимым и читателями, и зрителями. Пьеса, имевшая такой успех, полностью отвечала настрою и духу того рубежа эпох.

В «Истории всемирной литературы» в главе, посвящённой немецкой литературе, отмечено, что в «конце века» – fin de siècle – писатели принимали действительность именно как грядущий конец, приближение катастрофических перемен: «Новое мироощущение изменило строй литературы – рождалась словесность ХХ века. Новое было разительно не похоже на старое. …Г. Гауптман, Г. и Т. Манны дали в своем творчестве глубокую интерпретацию слома старого мира и надвигающихся перемен».

За 5 лет пьеса была переиздана более 50 раз общим тиражом более 100 000 экземпляров; выдержала множество профессиональных и любительских театральных постановок. В 1890–1920-е годы была неоднократно положена на музыку: оперы в 5 актах, в 4 актах; пьеса для фортепиано.

Хайнрих Фогелер – Герхарту Гауптману
Многоуважаемый господин!
…Вашими произведениями Вы подарили мне столько часов высочайшего наслаждения, что я попросту не могу не выразить Вам своего уважения. Я позволил себе приложить к письму скромный подарок в виде рисунка, который возник по прочтении прекрасной Вашей пьесы «Потонувший колокол». У нашего брата художника порой случается досуг погрузиться в то, что ему дорого и мило. Вдали от городской суеты, на сопке в Чертовом болоте, стоит моя хижина. Я окружен созданным мною самим уютом и по-детски радуюсь всему прекрасному. … Моя хижина – весь мой мир. Она вдалеке от деревни, одинокая, занесенная снегом. Сверкающие сосульки спускаются с соломенной крыши до самых сугробов. Живу я в ней один, человек я простой, пишу маслом, рисую, предаюсь мечтам и наслаждаюсь дарами природы и искусства. И бываю рад, если удастся доставить радость другим. Так что, если Вас обрадует мой рисунок, для меня это будет великая радость.
С благодарностью, Ваш Хайнрих Фогелер
Баркенхофф, 9.11.97

Это письмо приводится в предисловии к тому изданию, которое мы – тоже с бесконечной радостью – сегодня представляем вам, дорогие читатели! Книга, появившаяся в настоящее время, хранится в отделе художественной литературы научной библиотеки НГУ. Она относит нас к немецкому изданию «Потонувшего колокола» 1898 года с 10 литографиями, выпущенному в Берлине Fisher&Franke. Тогда же вышел ограниченный тираж в 92 нумерованных экземпляра на японской бумаге. Ибо процитированное выше письмо нашло самый живой отклик у адресата. Издание стало самой известной книжной публикацией Фогелера.

Хайнрих Фогелер (1872–1942) – немецкий художник и философ, Он признаётся самым тонким и изящным среди немецких иллюстраторов конца XIX века. В своём письме Гауптману Фогелер ярко описал Ворпсведскую колонию, он был одним из художников, основавших это уникальное сообщество в 1889 году. В посёлке на Чёртовом болоте (Teufelsmoor) в Нижней Саксонии, «что под Бременом», проживали и работали художники, проникновенно воспевшие девственную прелесть природы и непостижимую гармонию мира. Посёлок стал родиной для многих известных немецких импрессионистов и экспрессионистов. Хайнрих Фогелер поселился здесь в 1894 году, а в следующем приобрел дом с названием Баркенхофф, перестроив его в стиле модерн. Дом явился своеобразным центром ворпсведского художественного обетования. Пейзажи северной Германии и простая сельская жизнь вдохновляли Райнера Мария Рильке, с которым Фогелер был знаком.

Ворпсведе переживёт расцвет и упадок, а судьба художника окажется «унесённой ветрами», мощными вихрями эпохи.

Книгу венчает на последней стороне обложки запись Паулы Беккер. Дневник лета 1897 года: «Ворпсведе, Ворпсведе, Ворпсведе! Я словно в «Потонувшем колоколе»! Березы, березы, сосны и древние ивы. Прекрасное бурое болото, великолепный бурый! Каналы с черными отражениями, асфальтовый черный. Темные паруса на Хамме, это чудесная земля, земля богов». Паула Беккер – немецкая художница, известная представительница раннего экспрессионизма.

Вернёмся к предисловию издателя. Фогелер, конечно, лукавит, называя себя «простым человеком». Он уже успел поработать над оформлением легендарного журнала Die Instel и книг одноименного издательства, снискав славу едва ли не главного графика югендштиля. Поразительно, но Фогелер оформил и несколько номеров журнала русских символистов Весы.

На русском языке драма впервые вышла в 1897 году в переводе В. Буренина. Была поставлена Константином Станиславским в Московском обществе любителей искусства и литературы. «Потонувший колокол» – один из первых спектаклей, поставленных в Московском художественном общедоступном театре. Роль литейщика исполнял Константин Сергеевич Станиславский, Раутенделяйн – Мария Фёдоровна Андреева.

Выйдут в свет и другие переводы. Лучший – перевод Константина Дмитриевича Бальмонта – русского поэта-символиста, переводчика и эссеиста, виднейшего представителя русской поэзии Серебряного века. Опубликовал 35 поэтических сборников, 20 книг прозы, переводил со многих языков. Его перевод «Потонувшего колокола» появился в 1900 году в сборнике драматических сочинений Гауптмана.

Примечательно, что в предисловии, о котором «столько говорили», упомянута критическая статья Максимилиана Волошина «В защиту Гауптмана», посвященная этому изданию. Являясь почитателем таланта драматурга и знатоком немецкого языка, «Волошин ревностно отстаивает безусловное превосходство оригинала над переводом». Сам Волошин за перевод драмы не взялся, считая, что передать её красоту в переводе невозможно.

Среди критических замечаний: несоответствие количества стихов – у Бальмонта их примерно на 400 больше. Мы же, «простые читатели», будем читать и читать и, подобно художнику Фогелеру, испытывать часы высочайшего наслаждения. В том числе и от «избыточных» строк Бальмонта.

Смотрим в начале книги предшествующие тексту «Образы» – так называется здесь список действующих лиц. Главный герой – колокольный литейщик Хайнрих, остальные персонажи представляют мир реальный: Магда, его жена, их дети, Пастор, Школьный учитель, Цирюльник. И мир волшебный: Водяной, Леший, эльфы, фавны, лесные человечки.

Вот и она – Раутенделяйн – «существо из мира эльфов». Уже здесь представлено то двоемирие, та основа, на которой построен конфликт пьесы. Сказка и реальность, борьба двух начал в человеке – христианского и языческого. Перечень «Образов» завершает ремарка: «Фон сказки: горная цепь и деревня у подножия гор». Мир горний и мир дольний, горы и дол. Но пьеса сложна по замыслу и структуре, она неоднозначна и не поддается какому-либо прямолинейному истолкованию.

Сам автор говорил, что истинная сказка – это «миф о природе, история и мораль», её нельзя «логически расчленить». В ней причудливо, невероятным образом, сочетаются реальное и фантастическое, символика, аллегории и бытописание. Вечные мотивы бегства и возращения. Бесконечное стремление к счастью и невозможность любви. Разлад с миром лежит «внутри». Рушатся и дольний мир, и горний. Главная тема – драма и муки творчества, художник и его психология, его ответственность перед самим собой и обществом.

Вот такая «старая, старая сказка» полная глубинных смыслов. «Потонувший колокол» – одна из лучших пьес Гауптмана представляет собой философскую драму в стихах, пронизанную фольклорными мотивами. При этом, как давно пишут в литературе, посвящённой драме, в ней отсутствуют традиционные для натурализма картины реальной жизни, действительность-реальность предстает как система символов.

С самого начала критики-современники Гауптмана отмечали тяготение к традиции «Фауста» Гете. Героем здесь является художник, как это характерно для эпохи рубежа веков.

Литейщик колоколов дерзает бросить вызов богам и самой природе, мечтая создать нечто подобное творениям природы и в то же время идеальное художественное произведение. Колокол, который звучал бы, как эхо гор, как гром и дождь, как солнечный свет. Игра колоколов должна стать гимном солнцу. Ради этой цели Хайнрих готов на всё, разрывая семейные узы, оставляя жену и детей. Он в разладе с деревней и с миром.

Современным читателям доступен весь спектр трактовок и интерпретаций текста пьесы. Например, об отзвуках идей средневекового немецкого мистика Я. Беме, о влиянии творчества Г. Ибсена, о ницшеанских мотивах. И, конечно, читатели будут искать и находить новые. Но прежде – читаем, наслаждаемся книгой, сопереживаем!

Гауптман-реалист филигранно воссоздаёт поэзию и атмосферу национальных сказок и преданий.

Начинается Действие первое: «Горный луг, окруженный елями, исполненными шороха. Слева, на заднем фоне, наполовину затененная нависшей скалой, небольшая хижина.

Впереди, справа, возле лесной опушки, старый колодец; на верхней его закраине сидит Раутенделяйн. Наполовину ребенок, наполовину девушка, существо из рода эльфов. Она расчесывает свои густые красно-золотые волосы; отмахиваясь от пчелы, которая назойливо мешает ей».

Хайнрих
Останься, нет, останься!
Гляди, гляди своим глубоким взором,
Загадочным! Пойми: в твоих глазах
Воссоздан мир, с небесной синевою.
С кочующими тучками, с горами...
Вновь манит мир – так сладко почивая.
Останься же!

Раутенделяйн
(с беспокойством)
Пусть будет, как ты хочешь,
Но только...

Хайнрих
(еще более лихорадочно и умоляюще)
Нет, побудь со мной еще!
Не знаешь ты... не чувствуешь, как много –
Ты для меня. О, не буди меня!
Мне хочется сказать тебе так много.
Да, я узнал. Но нет: ты говори,
Твой голос одарен небесным звуком,
Твой только голос слышать я хочу.
Но ты молчишь? Ты не поешь? Упал я.
Уж я сказал. Но как? Я сам не знаю.

Эта книга – настоящий дар для читателей, «дар бесценный»!

«Раутенделяйн, где ты?»

Гауптман, Герхарт
Потонувший колокол: немецкая драматическая сказка / Герхарт Хауптманн; пер. [с нем.] Константина Бальмонта; ил. Хайнриха Фогелера Москва: libra, 2019. 82, [1] с.: ил.ISBN 978-5-905486-40-1

Текст Л. Я. Дистановой

Фото-коллаж О. В. Кошевой